Нашла скриншот с рабочей почты в начала этого года. Приходила рассылка о несчастном случае с подрядчиком на территории ОПО.
Как всегда, приняли к сведению. У нас таких работ нет, поэтому сделали рассылку в общий чат для информации, но без внепланового инструктажа.
На следующий день на почту пришло письмо – “крик души” от какого-то подрядчика, который, видимо, ошибся и ответил сразу всем 237 компаниям.
Я не работала в СССР, поэтому не стану позволять себе детально комментировать прав отправитель или нет.
Но он однозначно прав, что вместо пафосных инструментов надо использовать то, что годами проверено и работает – идите и разговаривайте на понятном языке. Последнее, про понятный язык – сейчас тоже слишком актуально. Не знаю как вам, но лично мне иногда очень сложно читать некоторых экспертов по культуре безопасности. Может у меня просто ограниченный словарный запас и я ниже их уровня? Но ведь наша задача с любого уровня спустить до исполнителей на понятном языке.
Про то, что нужно удалять с таких объектов неадекватов – тоже прав, по-моему. Психосвидетельствование сократили до минимума, там даже многих работ повышенной опасности теперь нет. Хотя дефицит квалифицированных кадров всё же приходится учитывать.
Не зря же среди психиатров существует мнение, что тяга к экстриму – это скрытое желание совершить суицид.
Мне интересно послушать опыт тех, кто работал в годы СССР на ОПО или с большими энергиями, как это было?
Автор материала
Юлия Реутова
«Путешественница» из команды Блог—Инженера; Ведущий администратор проекта для специалистов по охране труда и смежным направлениям SpecHelp, Главный редактор проекта «Лица»
К сожалению, написанное верно.
Даже за 15 минут устного инструктажа в голову сотрудника войдет больше информации, чем из папки современных ИОТов, по тому что подготовленная и вылизанная устная информация усвоится, а канцелярский язык инструкций, подвластных современным законодательным актам, далёк от языка, к которому привыкли реальные живые люди. Порой мне кажется, что ИОТы мы составляем для нейросети…
Я не работала при СССР, но мне посчастливилось начинать карьеру (не в области ОТ, но все производство ,включая и охрану труда я наблюдала непосредственно участвуя ,как секретарь комиссии по проверке знаний ,в том числе) на предприятии МУП Горэлектросетей, где средний возраст сотрудников был 38, те подавляющее большинство персонала ,в том числе оперативного начинало еще при СССР, включая всех начальников подразделений и главного инженера. Инерционная система обучения “как раньшии” продержалась до 2008 года, а потом ее все же победила оптимизация.
Система обучения работала прекрасно. Это пожалуй лучшее из виденного мною.
1. Наличие профильного образования у работников. Только по профессии или близкородственное, пусть ПТУ, но пекарей в электромонтажники не брали.
2. Наличие фактического обучения- теория+ практика. Инженер по ОТ принимал экзамен не формально. Сотрудники не допускались и пересдавали ,все плакали но учили. Практика на участке- до выхода на линии, причем практика фактическая- обязательно.
Обучение по использованию СИЗ доводился до автоматизма, без этого на оперативные участки не пускали.
Оказание медпомощи- так же.
Если предполагалось ,что работник может работать “на замену” не только на ВЛ, но допустим и на КЛ, то работник сдавал оба направления и только после этого разрешалось “замещать”.
Все мастера участков проходили обучение не только по своему направлению, но и по ближайшим “соседним”.
СИЗЫ покупались отличные, инструмент -тоже. Лестницы, пояса, каски, весь диэлектрический СИЗ проверялись и поверялись не формально ,а фактически.
Это то, что я навскидку помню. Травматизм за время моей работы был нулевой- и это не было “заметание” под половик и умалчивание, это была действительно хорошая коллективная работа.
В 1976 году Белтрансгаз принял в эксплуатацию КС “Минск”, относящуюся к ОПО. Три десятка электрических ГПА и своя подстанция с 10 кВ на входе. На дуги разрядов размыкателей приходили из соседних деревень, как на представление, подивиться. Даже опытные электромонтёры боялись закатывать высоковольтные ячейки. За пятьдесят лет чего только со службой ЭВС (Энерговодоснабжения) не происходило. Были НС с пробоем через защитную каску. Ошибочные включения. Перегревы ГПА при пуске. Вот уже не помню, у них ротор ловили в галерее нагнетателей или в Слониме. Уровень подготовки местных электромонтёров был ниже городских или тех же Электросетей. Всё же все местные работали на КС, с неё жили в соседнем посёлке Михановичи и кормились при бессменном начальнике Минского филиала. Объект всё же не столько энергетический, сколько газовый.
Пусть и доживающий последние годы со всей газотранспортной системой Беларуси.
Работала в “Главэлектромонтаж” и тресте “Севзапэлектромонтаж”, ставшими позднее трестом “Белэнергопроектстрой”, а в шестидесятых “Белэлектромонтаж”. Учились, передавая мастерство от опытных электромонтёров закреплённым за ними ученикам монтёров. Опытных было так мало, что им приплачивали за каждого ученика, но освоившие профессию растворялись по филиала тестов не гася дефицит кадров. Подтверждение групп по электробезопасности проходили в актовых залах филиалов комиссией полного состава с главными инженерами. Бумагу не марали, ответы были устные и по делу. Пять вопросов из вытащенного билета сразу и без подготовки и шестой по первой помощи от меня. Тут же оформляла запись в журнале и вкладыш удостоверения по электробезопасности. Хорошо запомнился переход на ПЭВМ с тестами. Это было предательство и опошление всего накопленного опыта старым поколением. Когда главный инженер с опытом работы в полвека, восстанавливающий ВЛки разрушенного войной Минска, раз за разом делал ошибки из-за формулировок вопросов, играющих приставка и не или запятыми, в глазах читалось, что он хочет сделать с разработчиками.
Система передачи опыта прервалась и теория разошлась с практикой. Молодые электромонтёры после ПТУ не могли работать. Да что там, приходилось учить очинять провода, сращивать и паять их. Если бригада из двух рабочих трудилась, то добавление третьего резко снижало производительность. Появившейся у бригад смартфоны превратили восприятие в мозаичное. Рабочие стали рассеяны и травматизм пополз в гору. Изменение внесённое постановлением 47 Минздрава от 2010 года в медосмотры окончательно пресекло возможность передачи опыта. Ведь из-за него не годными на высоту стали все, у кого на полдиоптрии изменена острота зрения или есть проблемы с сердечно-сосудистой системой. Помню как из 149 электромонтёров годными к работе остались тридцать. В 2019 году Минздравозахоронение повело в другую крайность и сейчас на высоту годны даже эпилептики. Только поколение ушло. Учить стало некому и пришли к тому, что помню с тридцатых годов прошлого века. Системе наставничества и отдельно существующего сомна учебных центров дающих только теоретические знания.
Внесла свою лепту и устоявшаяся система практикантропства. Но о ней нужно отдельную статью писать. Работа в ДЭУ, это работа с повышенной опасностью. На неё не пустят рабочих без медосмотра, младше 18 лет и без имеющегося образования. Всего того, чего нет у практикантов. То есть опыт работы они получат только после ПТУ, лицея, техникума. И то, если останется желание и будет от кого.
Я работал в первой половине 90х, это уже не было союзом, но по инерции организации ещё действовали по старому порядку, вплоть до наличия так называемых трестов.
Работал электромехаником связи.
Было среднее профессиональное образование по специальности “Оператор ЭВМ”, группу по электробезопасности присваивали комиссия во главе пожилого но строгого главного инженера, высокого с большой бородой. Учил электротехнику (электробезопасность) сам по литературе, которая была в то время, может это были брошюры, уже не помню, но было сложновато, еле сдал на 2 группу. Конечно это не ТЭЦ и не опасные производства, своя специфика, где тоже есть электроэнергия и высота. За время работы в 2 года, ни кто не пострадал, несчастных случаев не было, общение было адекватное и наставническое. О зарплате больно не думал, хватало, мне было всего 18-20 лет, также чинил радиоэлектронную аппаратуру, мне хватало сполна, ах да, после работы преподавал в кружке радиолюбителя, ещё небольшой приработок.
Есть продолжение истории, но это уже начало 2000х и там уже опасные объекты…
Работала в 90е годы на ТЭЦ. Были и несчастные случаи и аварии. Не было столько бумаг у специалистов, отчётов, инфотехов, сапов, 1С. Работа с оборудованием и людьми была. Обучали молодёжь хорошо, мне попадались отличные наставники мужчины, мастера своего дела.
Сейчас посылают стажера читать правила и инструкции, самоподготовка, всем некогда обучать да и в большинстве наплевать. А поколению тиктока невозможно вникать в длинный печатный текст, отсюда и ошибки в работе.
Не было раньше лучше, это заблуждение и специалист/инженер мог получать зарплату меньше опытного рабочего.
Сейчас рабочий класс вроде востребован, специалисты гораздо меньше, но капитал листы не хотят платить никому и промышленности почти не осталось. Парадокс нашего времени – оцифрованы и застрахованы, а живём в стрессе, не видя улучшений. Сочувствую молодым специалистам, особенно в сфере ОТ и ПБ.
Согласна, раньше инструкции были короче и понятней, перечень нормативки простому работнику не нужен, наставников нет, потому что им никто не доплачивает и им нужно самим денежку зарабатывать, нет у них времени учить новенького, в УЦ практике не научат((
С иот верно подмечено.
Работал на авиационной заводе но правда не в ссср.
Но наследие видел.
Что можно сказать.
Первое профсоюзные инспектора имели тогла силу, а не как сейчас.
Производственная гимнастика с инструкторами. В РФ видел только когда работал у японцев.
Видеоинструктажи.
Нормальные нпа без всякой хрени. Они были написаны просто и грамотно.
Моя первая начальница говорила что когда в потах был косяк и она его обозначила.Она ездила в министерство в Мск где её реально выслушали, пообщались и поправили потом нпа. Ток кто писал нпа были в теме или пытались разобраться.
Учебные центры на предприятии.
Вот реально учились с привязкой к рабочему месту.
Не то что сейчас уц как может учить если он и предприятие толком не знает.